Дней и ночей полумрак-полусвет.
Добрый день, дорогие сообщники! 
Автор: Maurimau
Заказчик: Orla_Dark
Размер: Мини, 5 221 слово
Персонажи: Локи/Сигюн
Жанр: джен/гет
Рейтинг: PG
Статус: Закончен
Сюжет: Написано на заявку ТорФэста - 13 [04] Локи/Сигюн. Сигюн пленница Читаури, именно она находит Локи после падения с Радужного Моста и спасает. Локи все время без сознания, и так никогда не узнает (или узнает после Мстителей), кому обязан жизнью. На Сигюн же эта встреча повлияла по-своему: «Он дал мне надежду». (Имеет в виду само присутствие асгардца так далеко от дома, возможно, она еще спасется.) А! Тоска, романтика.
Исполнение:
6 глав + Пролог и Эпилог
Многослойная обшивка корабля не пропускала звуки, не допускала холода, не позволяла космической пустоте пробраться внутрь, и поглотить все живое, разорвать на кровавые лохмотья, разметать на атомы, растереть в бездушный порошок. Многослойная обшивка корабля защищала её от всех опасностей путешествий между мирами, от страшного зрелища очередной освободительной войны, которую вели читаури, от соблазна выбраться наружу, и рискнуть жизнью, пытаясь прорваться домой. Многослойная обшивка корабля оберегала её, словно мать – свое неразумное дитя, никак не желающее понять, что истинная свобода заключается в подчинении, послушании, и качественном выполнении порученной ей работы.
Как жаль, что Сигюн была такой неблагодарной.
Сколько бы лет не прошло, сколько бы ни вторгался в сознание чуждый, настойчивый шепот – она не склонялась в ответ. Машинально поднимала внутренние барьеры, прятала свою личность в самые дальние глубины сознания, и принималась за работу.
Она заботилась о тестудах – огромных, черепахоподобных рептилиях, покрытых бурой слизью и издающих протяжные звуки, от которых холодела душа. Симпатизировать им было довольно сложно, но у Сигюн как-то получалась, хотя она и старалась не привязываться к ним слишком сильно – время от времени в загоны являлся кто-то из читаури, и уводил одного или двух её питомцев прочь – обращать незлобивых по-природе созданий, в боевые машины для бесконечных войн по покорению вселенной.
Как и многослойная обшивка корабля, тестуды тоже по-своему заслуживали благодарности, спасая ей жизнь одним своим существованием. До трансформации в боевых монстров они были подвержены многочисленным болезням, стабильно сокращающим и так малочисленную популяцию в три-четыре раза, что было недопустимой роскошью для читаури, видевших смысл своего существования в вечной борьбе со всевозможными проявлениями хаоса.
О тестудах необходимо было заботиться. Тщательно их оберегать. Вовремя кормить, менять рацион, баловать, и время от времени гладить по огромной голове с шишковатыми наростами. И если с первыми требованиями читаури с горем пополам справлялись, то объяснить начисто лишенным проблесков сочувствия воинам принципы почесывания, поглаживания и обыкновенного сострадания, оказалось попросту невозможно.
Но однажды читаури повезло.
Сигюн они нашли среди выживших, после захвата очередного из миров. Её родители-асы, забравшиеся слишком далеко от родного дома, были убиты, а она сама была еще слишком мала, что бы оказать мало-мальски достойное сопротивление. Среди множества талантов, которые она могла бы получить в дар от родителей, ей достался всего один, вероятно, самый бесполезный и, возможно, самый страшный на войне – способность к эмпатии. Кто бы мог подумать, что именно благодаря нему, она оказалась столь ценной в глазах читаури.
Оглушенная гибелью родных, слишком потрясенная уничтожением целого мира, боль которого она ощущала всем своим существом, Сигюн нашла единственный выход – облачила себя в лёд, облачила себя в сталь, и, отрешившись от реальности, словно в полусне приступила к работе.
Глава 1
Она спустилась на землю этого мира за несколько часов до отлета, в надежде найти для своих питомцев что-нибудь вкусное. Давно, много-много веков назад читаури уничтожили обитавшие здесь народы, но сам мир не тронули – растения и минералы все еще представляли интерес даже для их развитой цивилизации.
Помня о непомерных аппетитах тестудов, читаури позволили ей взять грузовую повозку, и Сигюн, привычно опустив ладонь на один из рычагов, не спеша направилась вперед, наугад выбирая направление к неведомой цели. Мысли её были далеко.
Она чувствовала, как за спиной, запертые в загонах рептилии уже начинают тосковать по ней, впадая в хандру. А еще, она ощущала, как клокочет ярость в читаури – но чувствовала едва слышно, на самом краю сознания. Слишком мало в них было живого, и слишком чуждым это живое было для асиньи. Где-то под её ногами, глубоко в земле, еще сохранились кости тех, кто населял этот мир, и даже отзвуки их ушедших жизней Сигюн могла ухватить легче, чем эхо эмоций своих тюремщиков. Она летела вперед, все дальше от корабля, и все глубже проваливалась в собственную память и чужие мысли, когда сознание её накрыла боль. Обжигающая, нестерпимая, как самая горькая обида, отчего девушка невольно застонала, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Прошло полминуты, но боль и не думала исчезать, однако Сигюн, некогда пережившая смерть родителей и уничтожение десятка цивилизаций, сумела от неё отрешиться. Сердце билось как сумасшедшее, сжимаясь от страха не за себя – за другое живое существо, неведомым образом оказавшееся в этом мертвом мире. Живое существо… Мысленно она потянулась на зов, нащупывая невидимую нить, указывающую путь через страдание, и развернувшись в верную сторону, прибавила скорость.
Невозможно. Это было невозможно. Судьба, вероятно, посмеялась над ней, сыграла злую шутку. Но даже если глаза лгали, если разум был во власти злых чар, чувства Сигюн никогда не обманывали. Внутренне она так и пребывала в оцепенении, но внешне это ничуть не сказывалось – руки уже порхали над найденным телом: нащупывали пульс; касались лба, проверяя температуру; отирали кровь с ссадины на скуле.
Он был жив. И он вырос в Асгарде. Сигюн не сомневалась в этом ни секунды, шестым чувством ощущая ауру родного мира. Был ли он асом, она еще не знала – что-то неуловимое смущало её, не давая определенного ответа на данный вопрос. Волосы у незнакомца были чернее беззвездной ночи, а кожа оказалась бледной, будто он гораздо чаще бывал в тени, чем на солнце.
«Интересно, какого цвета у него глаза?»
Не считая многочисленных синяков и неглубоких порезов, он почти не пострадал, однако Сигюн прекрасно видела, как лихорадочно движутся зрачки под покровом век, как вертикальная морщина разрезала высокий лоб и как болезненно искривились губы. Чуть опустив внутренние барьеры, она на мгновение позволила себе прикоснуться к его сознанию – и отшатнулась, пораженная ненавистью, отчаянием, но больше всего – обидой, наполнявшей все его существо.
Больно, слишком больно.
Сигюн заплакала. Она не знала, плачет ли она о нём, или за него. Но здесь, в этом мертвом мире, это уже не имело значение. Впервые за много лет рядом был кто-то. Кто-то по-настоящему живой.
В изорванной, пыльной одежде, с ссадинами на лице, и спутанными волосами – он казался ей самым прекрасным существом во вселенной. Незнакомец был без сознания, и Сигюн уже знала, что это не обычный обморок, но в собственных силах не сомневалась. Если понадобится, она спустится к самой Хель, но вернет его к жизни. Прежде всего, следовало позаботиться о зельях и снадобьях, устроить его с комфортом, перевязать раны, обработать порезы… Девушка замерла, с трудом подавив желание расхохотаться. Кажется, после долгих лет бесконечных игр в прятки, безумие все же настигло её. Зелья? Снадобья? Где она отыщет их, в мертвом-то мире?
«На корабле читаури, - всхлипнуло сознание». Мысль, что ей придется вернуться туда, была невыносима. Раньше, живя словно в полусне, она сносила свое положение с терпением, более присущим мертвым. Теперь же, когда прошлое властно напомнило о себе неведомым странником с черными волосами, Сигюн особенно остро ощутила ужас своего положения.
- Ты совсем не пытаешься сделать мою жизнь легче, верно? – Прошептала девушка, и, протянув руку, осторожно убрала волосы с лица незнакомца. Кожа под пальцами была нежной и обжигала, но холодом или огнем, она так и не разобрала.
- Хотела бы знать, как ты попал сюда, и кто ты такой, но, по сути, это ведь совсем не важно. Главное, что ты здесь, и я совершенно не знаю, что с тобой делать. – Пальцы девушки скользнули по его лбу, пытаясь разгладить складку между бровями. Он словно почувствовал её сомнения – новая волна обиды захлестнула её с головой.
«Сколько раз ему говорили подобное? Сколько раз его обвиняли в крушении чужих надежд?». Сердце Сигюн сжалось. Что бы с ним не случилось в прошлом, он страдал, он был одинок, а о страдании и одиночестве она знала не понаслышке.
- Не в моих силах исправить прошлое, - выдохнула девушка, зажмурившись и обхватив ладонями его лицо, - но настоящее, здесь и сейчас, мне подвластно. И кто бы ты ни был, знай – я, Сигюн, всегда буду на твоей стороне, и никогда не потребую ничего взамен.
Она замерла, слушая, как медленно выравнивается его дыхание, как пропадает едва заметная дрожь. Волны ненависти утихли, усмиренные обещанием. Незнакомец все еще был без сознания, но обморок уже переходил в подобие глубокого сна.
Девушка медленно открыла глаза. Он улыбался. И её судьба была решена.
Страж-читаури впустил её на борт без единого звука. Начисто лишенный любопытства, он и не подумал проверить содержимое повозки – что еще могла найти тестудская нянька в этом мертвом мире, кроме выбеленных костей и перегнивших кореньев?
Собственная каморка Сигюн располагалась неподалеку от стойл, и из всей обстановки имела только низкую кровать и железную скамью, но большего девушке и не требовалась. Устроив незнакомца на тонком матрасе, она принялась за дело. Сперва нужно было избавить его от одежды - тут она столкнулась с первой же трудностью. Впрочем, после минутного колебания Сигюн обругала себя трусихой, и густо покраснев, все же справилась с поставленной задачей. Затем, следовало промыть и перевязать раны. К счастью, в местах незащищенных панцирем, тестуды имели очень нежную кожу, которую легко было поранить, поэтому у Сигюн имелся не только опыт перевязок, но и приличный запас снадобий и чистой ветоши, которую она и приспособила под бинты. Сравнение тонкого, изящного незнакомца со слоноподобным, неповоротливым созданием показалось столь нелепым, что девушка¸ не удержавшись, хихикнула. Впервые за последние несколько лет.
После своего появления в её жизни, это был уже второй подарок от асгардца – он заново учил её смеяться.
- Спасибо тебе, - прошептала Сигюн, легко касаясь его ран, - обещаю, я не подведу.
Ей потребовалось немало времени, что бы, наконец, удовлетвориться результатом. Закутанный в её одеяло, устроенный с наибольшим комфортом, который только был возможен в предоставленных условиях, незнакомец спал, и она уже знала, что сон этот был ответной реакцией на все, случившееся с ним там, откуда он прибыл. Его боль была слишком сильна, что бы жить с ней, и он не проснется, пока не изопьет её до дна, очистив собственную душу. Сигюн знала, о чем говорит. Ведь и сама она многие годы провела в полусне, и только теперь, встретив его, проснулась.
Но грезы наяву никогда не заменят полноценного отдыха. Измученная за день, она опустилась на пол у постели асгардца, и, положив голову на край кровати, закрыла глаза, мгновенно провалившись в сон.
Чужой сон.
Судя по росту, мальчику было лет десять, не больше. Он одет в белую рубашку, черные бриджи и зеленый жилет с серебряной вышивкой. А еще у него были бледная кожа и черные волосы, и хотя она видела его только со спины, Сигюн не сомневалась, кто перед ней.
Помещение, в котором они находились, заливало тусклое золотое сияние, освещавшее многочисленные постаменты с диковинными экспонатами на них. И пусть в реальной жизни она никогда здесь не бывала, странная логика сна безошибочно подсказывала Сигюн, что находятся они в трофейном хранилище Асгарда.
- Кто ты такая? - В голосе мальчика звучало легкое любопытство, явно недостаточное для того, что бы оторвать его от созерцания льдисто-голубого куба. – Кто ты такая, и как попала сюда?
- Меня зовут Сигюн, – ответа на второй вопрос она не знала, поэтому решила промолчать, и в воздухе повисла неловкая пауза. Мальчик не откликнулся, лишь чуть склонил голову, прислушиваясь к тишине.
- Как странно. Я же не знаю, как здесь оказался, откуда же знать тебе? Утром отец привел сюда меня и брата, и сказал, что однажды, один из нас станет правителем Асгарда. Но почему только один? Почему мы с Тором не можем править Асгардом вместе? Почему кто-то должен оказаться лишним? – Голос ребенка был полон сомнений и внутренних противоречий. Утренний разговор явно стал тем камушком, которому предстоит породить лавину, жертвой которой станут многие, очень многие, в том числе и он сам.
- Локи, - выдохнула Сигюн, вспоминая рассказы родителей о детях Одина. Услышав свое имя, мальчик, наконец, обернулся, и его взгляд кольнул Сигюн в самое сердце.
«Зеленые… Глаза у него - зеленые», подумала она, и это было единственной связной мыслью, возникшей в её голове, пока она разглядывала ребенка. Несомненно, перед ней стоял её незнакомец, которого она забрала с мертвой планеты, только сейчас он был совсем еще юным, и время, повернувшееся вспять, стерло с тонкого лица все следы страданий и пережитых горестей. Но уже сейчас Сигюн видела чуть заметные тени, метавшиеся в глубине изумрудных глаз.
- А если царем станет Тор? Отец говорит, что любит нас одинаково, но иногда, думая, что я не замечаю, он смотрит на меня с тревогой и даже сомнением, словно чего-то ждет. На Тора он никогда так не смотрит.
Взгляд самого мальчика стал печальным и задумчивым. Сигюн невольно потянулась навстречу, желая обнять и хоть как-то утешить, но в последнюю секунду заколебалась, не смея прикоснуться.
- Возможно, он разочарован тем, что я не похож на Тора. Но это же глупо, - настроение мальчика мгновенно переменилось, глаза заблестели снисходительной насмешкой, - глупо вести себя, как Тор, постоянно попадая в нелепые ситуации, из которых мне приходится его вытаскивать. Разве можно требовать от меня стать другим, если оставаясь прежним, я могу добиться гораздо большего? Отвечай же!
Неожиданное требование застало Сигюн врасплох, и она невольно отступила назад, встревоженная резкой сменой его настроения. Локи, скривив губы в улыбке, с кошачьей грацией шагнул следом. Несмотря на по-прежнему детский облик, ребенком он больше не казался.
- Как ты попала в мой сон, Сигюн? Ты казалась лишь плодом моего воображения, но теперь я вижу, что ошибался. Что тебе здесь нужно?
- Быть с тобой, - ответ слетел с губ быстрее, чем она успела его осознать, - утешить тебя, вернуть, вывести отсюда, защищать и оставаться рядом, сколько позволишь. Я боюсь за тебя, Локи.
Мальчик немного расслабился, и казалось, даже ей поверил. Закрыв глаза, он устало потер переносицу.
- Мне не выбраться. Я заперт здесь навечно, и даже если захочу вернуться… Мне не найти дороги.
На этот раз, Сигюн не колебалась. Она протянула руку, и мальчик, помедлив секунду, протянул в ответ свою, обжигая прикосновением…
… Тоскливое завывание тестудов, знаменующее начало нового дня, бесцеремонно вырвало Сигюн из объятий сна. Распахнув глаза, она резко вскинула голову, и тут же зашипела, понимая, что спать, сидя на каменном полу, было не слишком хорошей идеей. Затекшее на ночь тело повиновалось с явной неохотой, и девушка, вздохнув, переключила свое внимание на нечто более приятное. И это было третьим даром Локи, возможно, самым ценным – он подарил ей желание пробуждения. Жаль, что она не смогла отплатить ему тем же. Он все еще спал, но вид его был уже не столь пугающим. Большинство ссадин затянулось, дыхание было размеренным и тихим, и девушка позволила себе задержаться еще на мгновение – просто любуясь им и слушая, как он дышит.
В завываниях тестудов появились нотки нетерпения. Вздрогнув, Сигюн вскочила на ноги, спеша к остальным своим, пусть и менее миловидным, но нуждающимся в заботе подопечным. И только теперь заметила, что тонкие пальцы спящего Локи, как отголосок странного сна, осторожно сжимают её ладонь.
Глава 4
Днем пришлось работать за двоих, наверстывая упущенное, но Сигюн летала, как на крыльях. Размешивая неаппетитного вида варево, предназначенное тестудам, она, хотя и заподозрив прогрессирующее безумие, даже осмелилась чуть слышно замурлыкать полузабытую песенку, некогда услышанную от матери. К счастью, все свои обязанности она могла выполнять чисто автоматически, и голова, свободная от насущных дел, довольно быстро заполнилась мыслями о Локи.
Девушка старалась вспомнить все, что слышала о детях Одина, но сведений, к несчастью, было катастрофически мало. Когда её родители покинули Асгард, Сигюн была совсем маленькой, а новости до них доходили нескоро. Чаще всего, имя Локи упоминалось неотрывно от имени его брата, однако, если о Торе рассказывали немало славных историй, посвященных и ему одному, то о Локи обычно умалчивали, а если и упоминали, то лишь с определенной долей сомнения в голосе.
«Сомнения и тревоги, - вспомнила Сигюн, - они преследовали его с самого детства. Даже собственный отец не доверял ему до конца»
Кажется, ей потребуется терпение – много терпения – прежде чем Локи поверит ей окончательно. То, что он протянул ей руку, было обнадеживающим началом, и девушка была уверенна, что он в достаточной степени устал от одиночества, что бы попытаться получить нечто большее. Локи может целую вечность твердить, что ему никто не нужен, но без зрителя не обойтись даже богу.
В течение дня она несколько раз выкраивала время, что бы навестить его – асгардец продолжал спать, и Сигюн, сменив немногие оставшиеся повязки, прежде чем уйти, тихонько погладила его по волосам. Им предстоял долгий путь, но первый шаг они уже сделали вместе.
День выдался тяжелым – Сигюн потеряла двух своих подопечных. Читаури, положившие немало сил в очередном сражении, пришли пополнить боевые ресурсы, и девушка, отпирая стойло с молодняком, чувствовала себя особенно скверно: к обычной печали от расставания с питомцами примешивалась тревога за Локи. У пришедших не было ни единой причины заглядывать в её каморку, однако стоять рядом с ними, зная, что всего через несколько отсеков спит беззащитный и израненный принц, было особенно мучительно. Она не знала, что предприняли бы читаури, обнаружив незваного гостя, но добра от них давно не ждала, поэтому и вздохнула с облегчением, едва солдаты скрылись в коридорах.
Вечером, добравшись до своей комнаты, Сигюн заснула, едва закрыв глаза. А закрыв, открыла их уже в совершенно другом месте.
Единственным источником света здесь был плясавший в камине огонь, но разогнать поселившиеся в покоях тени, он был не в силах. Медленно привыкая к полумраку, Сигюн с интересом разглядывала место, в котором очутилась. Стены, сложенные из черного, с серебристыми прожилками камня, были слишком далеко от неё, что бы подробнее рассмотреть их структуру. Пол тоже был каменным, но почти полностью скрывался под темно-зеленым ковром с высоким ворсом. Позади себя она увидела огромные железные двери, запертые на несколько замков и для надежности перетянутые цепями. Напротив них, в стороне от камина, там, где сгустился мрак, девушка различила смутные контуры огромной кровати с задернутым пологом.
Сомнений не осталось – это была спальня Локи, и в кресле у камина, с серебряным кубком в руках, сидел её хозяин. В сторону Сигюн он даже не посмотрел.
- Ты исчезла, так и оставшись тайной. Тайной, которая больше мне не интересна. Сегодня я был в Ётунхейме. Я дрался с великанами, и наткнулся на загадку куда более забавную. Теперь, только мысли о ней и занимают меня. Уходи.
- Мне некуда идти, - просто ответила девушка, делая крохотный шажок навстречу. Ей совсем не понравился его тон – отрешенный и пустой, начисто лишенный эмоций. Теперь он был взрослым, таким же, как и в реальности. Холод, исходивший от него, заставлял её физически зябнуть, но она упрямо шла к своей цели. – Некуда, и не к кому. У меня никого нет, кроме тебя.
Локи, наконец, поднял на неё взгляд, и улыбнулся, только вот Сигюн улыбка совсем не понравилась.
- Кроме меня? А кто я, Сигюн? – он поднялся, осторожно опустив кубок на каминную полку. Его движения были изящны и выверены, он полностью владел собой, но девушка чувствовала, что его нарочитая уверенность была лишь маской, призванной прикрыть нарастающее отчаяние. В попытке успокоить, она взяла его за руку, и тут же отшатнулась, едва не разорвав пожатие. Кожу обожгло морозом, и Локи рассмеялся, заметив, как она задрожала.
- О, ты бы только видела себя, Сигюн. Столько паники и удивления в глазах: прекрасный принц оказался чудовищем, не достойным спасения. Может быть, именно этого ждал от меня Асгард - осознания собственной природы? – Рука, цепко сжимавшая её ладонь, заискрилась льдом, покрылась инеем. Холод пробирал девушку до костей, но она знала, что Локи хватается за неё не только в попытке испугать и причинить боль, но и в болезненной надежде. - Только какой природы? Кто же я, Сигюн?
Стиснув зубы, Сигюн потянулась навстречу, и сжала его ладонь обеими руками, чувствуя, как мороз поднимается к самому сердцу. Она смотрела ему в глаза.
- Ты – ледяной великан, Локи. И так уж сложилось, ётун, что без тебя моя жизнь лишится всякого смысла.
Холод исчез, и она склонила голову, целуя вновь потеплевшую ладонь. Асгардец сделал слабую попытку вырваться; девушка не позволила. Закрыв глаза, прижалась к его руке щекой, а затем, внезапно осознав, что только что заслужила это право, обняла Локи.
Стройное тело в её объятиях казалось каменным, но она не теряла надежды когда-нибудь отогреть его своим теплом.
- Мне хотелось бы сделать для тебя что-то хорошее, - тихо призналась Сигюн, - пожертвовать самым дорогим, или создать что-то неизмеримо прекрасное. Я буду работать над этим, обещаю. А пока, я клянусь тебе корнями Иггдрасиля, что никогда не причиню вреда, никогда не усомнюсь и не отвернусь от тебя, спущусь к Хель, если понадобится - подружусь с Ёрмунгандом и оседлаю Слейпнира; и даже если однажды меня не будет рядом – знай, что где-то далеко, на самом краю мироздания, я, Сигюн, думаю о тебе. Потому что я – твоя.
Минуту царило молчание, а затем, над ухом девушки раздался негромкий смешок.
«Если он опять начнет хохотать, я его убью» – вопреки всем своим обещаниям подумала она, и… обняла его еще крепче.
- Оседлаешь Слейпнира?
- Да.
- Правда?
- Если понадобится.
- О.
Локи, наконец, чуть расслабился, обратившись в существо из плоти и крови. Сигюн услышала, как размыкаются замки и с грохотом падают на пол цепи, открывая путь к свободе. Она неохотно разжала объятия и отступила, но ладони асгардца не выпустила. И, переплетя пальцы, потянула за собой, уверенно ориентируясь на тонкую полоску света, пробивающуюся из-за чуть приоткрывшихся дверей…
…Что-то случилось. Сколь ни мала была связь между ней и её питомцами, Сигюн отчетливо почувствовала нарастающую среди тестудов панику. Едва открыв глаза, она попыталась броситься к стойлам, но ноги не слушались её, подкосившись при первой же попытке подняться. Перед глазами плыло, но нарастающие визги не оставляли возможности выбора. Сцепив зубы, Сигюн медленно поднялась, и собрав волю в кулак, побрела на звуки.
Пол и стены загонов оказались покрыты инеем. Обычно, черепахоподобные рептилии не боялись холода, но сейчас спинным мозгом чувствовали неправильность происходящего, заставляющую их все сильнее нервничать. Ворвавшись к ним, запыхавшаяся Сигюн попыталась наладить подобие порядка – она увещевала самым ласковым голосом, гладила чешуйчатые морды, и щедрой рукой раздавала завалявшиеся в хранилищах вкусности. Что бы успокоить их, ей понадобился почти час, и только после этого она смогла, наконец, вернуться в свой отсек. Локи привычно спал, но в том, что он близок к пробуждению, Сигюн не сомневалась. Асгардец прорывается к реальности всеми силами, и отголоски его желаний уже касаются этого мира. Ётун, подумать только… Теперь она понимала причину всеобщего, пусть и скрытого, отчуждения и тревоги, в которых рос Локи, и ей было больно, что она не встретила его раньше, пока не стало еще слишком поздно. Сигюн не тешила себя мыслью, что сможет все исправить – она и не пыталась. Он дал ей надежду, и девушка готова была принять его таким, каков он есть.
В тот день она сняла последние повязки. Ран не осталось, все синяки исчезли без следа, и до окончательного возвращения теперь требовалось лишь немного времени. Сигюн знала, что ожидание не будет долгим. Не уверенна она была лишь в одном – сумеет ли пережить пробуждение Локи. Попытки вытащить его из мира грез стоили ей слишком много сил.
И если сегодня ночью он заморозил загоны, то кто знает, что случится, едва он откроет глаза?
Глава 5
Впервые в его сне был кто-то третий.
Чуть в стороне, у самого истока Биврёста, незнакомый Сигюн светловолосый мужчина методично колотил молотом по Радужному мосту.
- Твой брат? – задумчиво поинтересовалась она.
- Он не брат мне, - огрызнулся Локи. Немного взъерошенный, он стоял рядом, опираясь на жезл правителя Асгарда, и глядя на девушку недобрым, требовательным взглядом. – Почему ты не появилась раньше? Я ждал тебя, а ты не пришла, когда была так нужна мне, когда я остался один среди предателей. Почему ты появилась только сейчас?
Сигюн и сама задавалась подобным вопросом. Видимо, судьба у неё такая – приходить, когда уже слишком поздно. Локи был зол и печален, и она не знала, как успокоить его и вывести отсюда, заставив, наконец, пробудиться. Этот сон ей не нравился даже больше двух предыдущих.
- Локи, нам нужно уходить, - она сжала его тонкие пальцы, выводя из задумчивости. Раньше это всегда помогало. Сигюн вообще назойливо преследовала мысль, что к нему слишком редко прикасались, не обнимали, не гладили по волосам. И сколько бы она не убеждала себя, что при его внешности её предположение изначально абсурдно, уверенность в правильности её догадки с каждой секундой все возрастала. – Что бы не случилось, мы сможем с этим справиться или даже исправить. Только бы выбраться отсюда…
- Уйти? – беззвучно переспросил Локи, - мне, законному правителю Асгарда?
Радужный мост под ногами подозрительно дрогнул. Тор, активно работающий молотом, радостно взревев, удвоил усилия. Сигюн потеряла равновесие, но ётун резко дернул её к себе, удерживая на ногах. Девушка хотела было поблагодарить, но встретившись с ним взглядом, прикусила язык - зеленые глаза были холодными и пустыми. Локи отступил от девушки, воздвигая между ними невидимую стену, и всё больше отдаляясь, вырвал ладонь из судорожно вцепившихся в неё пальцев.
- Кто ты такая? Не порождение моего сознания, совсем нет. Как ты попала сюда? Что тебе нужно?
Очередной удар молота заставил Биврёст снова пошатнуться, и Сигюн попыталась ухватиться за Локи, но рука прошла насквозь – асгардец оказался иллюзией. Падение вышло неловким – девушка ушибла колени, и содрала кожу на ладонях. Глубоко вздохнув, она склонила голову, краем глаза следя за неторопливо приближающимся к ней трикстером.
- Меня зовут Сигюн, - выдохнула она, стараясь перекричать треск и грохот, с которым рушился Радужный мост, - и я живая, из плоти и крови. Каждую ночь я прихожу в твой сон, пытаясь понять тебя и вытащить отсюда, а ты сопротивляешься, что есть сил!
Она яростно ударила кулаком по покрытой трещинами поверхности. Трещин стало еще больше.
- Зачем?
- Ты должен вернуться. Найдешь иной путь, который, возможно, закончится чуточку лучше. Прошлое не преследует тебя – это ты одержим прошлым. Остановись сейчас – и…
- Нет, не об этом. - Раздраженно перебил Локи, - скажи, зачем ты здесь?
Раздался отчетливый хруст. Где-то за спиной, Тор уже предвкушал победу. Поднявшись, Сигюн вцепилась в запыленные одежды ётуна. На этот раз, он не исчез. Воздух вокруг наполнился тревожным, пронзительным визгом разрывающихся радужных нитей. Времени оставалось все меньше…
- Я здесь ради тебя, из-за тебя, во имя тебя! Ты дал мне надежду, асгардец. Я дам тебе жизнь. Мы встретимся далеко-далеко отсюда, там, где не будет ни асов, ни ётунов, и я встану за твоим плечом, прячась в тени и прикрывая тебе спину. Только дай мне немного времени – и я буду рядом, когда все остальные отвернутся и проклянут. Я буду верной, даже если предадут все остальные. И я останусь с тобой до конца, потому что если даже ты ничей, я, Сигюн - твоя.
Девушка замерла, ожидая ответа. И он пришел к ней, когда руки Локи осторожно легли поверх её ладоней.
И в это мгновение Биврёст был разрушен.
Взрывная волна откинула Сигюн в сторону, но она не обращала внимания на боль и кровь, текущую по лицу и рукам. Вскочив на ноги, она побежала туда, где секунду назад был Локи, хотя и знала, что опять окажется рядом слишком поздно.
Она видела его. Висящий над бездной, он о чем-то говорил с Тором, пытавшемся его вытянуть. Девушка уже знала, что попытка окажется тщетной.
Через мгновение, Локи улыбнулся. И разжал пальцы, падая в пустоту.
А Сигюн бросилась следом, оттолкнувшись от осколков Радужного моста, и наудачу раскинув руки. И прежде, чем тьма поглотила её, она успела коснуться кончиков его пальцев...
Глава 6
Он очнулся в лазарете, и рядом уже были читаури.
Локи никогда раньше их не видел, но хорошо помнил подробное описание внешности и нравов, встреченное в одной из отцовских книг.
Нет, не «отцовских». В книгах Одина.
Трикстер не помнил, как оказался здесь. Возможно, падая с Биврёста, он не смог отыскать поблизости ни одного из миров, и выбрал первый же подходящий для выживания объект, оказавшийся кораблем читаури. Место, в котором его нашли, подтверждало догадку: ему рассказали, что многослойная обшивка корабля в некоторых местах оплавилась, в других – промерзла насквозь, и только силовое поле позволяло им по-прежнему двигаться в межмировом пространстве. Судя по всему, он попал туда, уже не контролируя свою магию, что и привело, помимо прочего, к уничтожению в пепел всех внутренних перегородок, одного из рабов, и стада черепахоподобных тварей, которых местные разводили вместо боевых коней.
О трикстере заботились всеми силами. Читаури не знали, кто он такой, но проявление его силы явно их впечатлило. Хотя ран на Локи не обнаружили, в голове стоял странный туман, и несколько дней он отказывался говорить, лишь прислушиваясь и наблюдая за происходящим. Что-то засело занозой в сердце – что-то, помимо ненависти, тоски и обиды. Ему казалось, что пока он был в беспамятстве, его сознание отыскало ответ, однако очнувшись, он начисто обо всем позабыл. Остались только смутные образы: трофейное хранилище, его спальня, огонь в камине, рушащийся Биврёст… Память играла с ним злые шутки. Он метался по ночам, не в силах заснуть, до исступления вглядывался в себя, и почти впал в отчаяние, когда кое-что все-таки вспомнил.
«…далеко-далеко отсюда, там, где не будет ни асов, ни ётунов…»
Это было важно, очень важно, хотя он и не знал, почему. Пока не знал. Ответы должны быть именно там, в месте, где не будет ни асов, ни ётунов. Утром, дождавшись появления у его дверей читаури, Локи сообщил им свое имя, и сказал, куда хочет попасть.
К счастью, их стремления оказались схожими, и заключение союза не заставило себя долго ждать. Остальное было делом времени, и трикстер, скрипя зубами, набирался терпения, изматывая себя тренировками. Все это было рутиной, приближающей его к главной цели. Приближающей его к ответам. Ещё немного, и он окажется там, где не будет ни асов, ни ётунов. Ещё немного, и он окажется в Мидгарде.
Эпилог
За прошедшие дни мертвый мир ничуть не изменился. Далекие звезды, отстранено мерцающие в вышине, были теперь единственными спутниками Сигюн, но она была рада даже им – настолько мучительным казалось теперь одиночество. Раньше, до встречи с Локи, оно было привычным и умиротворяющим. Теперь же, познав тепло его рук, она готова была впасть в отчаяние. Что ж, значит, она повторяет его судьбу и в этом.
Последним, что Сигюн помнила, было падение с Радужного моста, которое должно было стать финальной точкой, последним аккордом на пути Локи к выздоровлению. Но вырвавшаяся из-под контроля магия привела к необратимым последствиям: зависнув между сном и явью, Сигюн могла навеки остаться в пустоте между мирами, однако в последнее мгновение, не иначе как чудом, попала в тот же мир, где некогда очутился Локи.
Она не знала, было ли это случайностью или единственно возможной попыткой спасения, которую предоставил ей трикстер, но вне зависимости от его намерений, была ему искренне благодарна.
На таком большом расстоянии её связь с Локи немного ослабла, но не разорвалась, и девушка знала, что его жизни ничто больше не угрожает. А со всем остальным они как-нибудь справятся. Даже блуждая по мертвому миру, она улыбалась, собирая высохшие ветки и корешки для костра. Кто знает, что еще приготовила ей судьба, внезапно расщедрившаяся на подарки. И пусть у Сигюн не было иных талантов, кроме эмпатии, и пусть по её венам не текла ётунская кровь, и, в отличие от Локи она не являлась могущественным магом, сердце подсказывало ей, что впереди всё будет хорошо, и она обязательно выберется и вернётся в Асгард. И будет искать, и ждать, пока не отыщутся среди миров следы того, кто подарил ей надежду. А когда она его найдет - встанет за плечом, и будет согревать своим теплом столько, сколько хватит сил и терпенья. Обнимет его, и скажет:
- Я Сигюн, и я – твоя.
А он уж пусть привыкает к этой мысли. Она потерпит. Она подождет. Впереди у них целая вечность, и когда-нибудь, они обязательно начнут проживать её вместе.
Автор: Maurimau
Заказчик: Orla_Dark
Размер: Мини, 5 221 слово
Персонажи: Локи/Сигюн
Жанр: джен/гет
Рейтинг: PG
Статус: Закончен
Сюжет: Написано на заявку ТорФэста - 13 [04] Локи/Сигюн. Сигюн пленница Читаури, именно она находит Локи после падения с Радужного Моста и спасает. Локи все время без сознания, и так никогда не узнает (или узнает после Мстителей), кому обязан жизнью. На Сигюн же эта встреча повлияла по-своему: «Он дал мне надежду». (Имеет в виду само присутствие асгардца так далеко от дома, возможно, она еще спасется.) А! Тоска, романтика.
Исполнение:
6 глав + Пролог и Эпилог
Пролог
Многослойная обшивка корабля не пропускала звуки, не допускала холода, не позволяла космической пустоте пробраться внутрь, и поглотить все живое, разорвать на кровавые лохмотья, разметать на атомы, растереть в бездушный порошок. Многослойная обшивка корабля защищала её от всех опасностей путешествий между мирами, от страшного зрелища очередной освободительной войны, которую вели читаури, от соблазна выбраться наружу, и рискнуть жизнью, пытаясь прорваться домой. Многослойная обшивка корабля оберегала её, словно мать – свое неразумное дитя, никак не желающее понять, что истинная свобода заключается в подчинении, послушании, и качественном выполнении порученной ей работы.
Как жаль, что Сигюн была такой неблагодарной.
Сколько бы лет не прошло, сколько бы ни вторгался в сознание чуждый, настойчивый шепот – она не склонялась в ответ. Машинально поднимала внутренние барьеры, прятала свою личность в самые дальние глубины сознания, и принималась за работу.
Она заботилась о тестудах – огромных, черепахоподобных рептилиях, покрытых бурой слизью и издающих протяжные звуки, от которых холодела душа. Симпатизировать им было довольно сложно, но у Сигюн как-то получалась, хотя она и старалась не привязываться к ним слишком сильно – время от времени в загоны являлся кто-то из читаури, и уводил одного или двух её питомцев прочь – обращать незлобивых по-природе созданий, в боевые машины для бесконечных войн по покорению вселенной.
Как и многослойная обшивка корабля, тестуды тоже по-своему заслуживали благодарности, спасая ей жизнь одним своим существованием. До трансформации в боевых монстров они были подвержены многочисленным болезням, стабильно сокращающим и так малочисленную популяцию в три-четыре раза, что было недопустимой роскошью для читаури, видевших смысл своего существования в вечной борьбе со всевозможными проявлениями хаоса.
О тестудах необходимо было заботиться. Тщательно их оберегать. Вовремя кормить, менять рацион, баловать, и время от времени гладить по огромной голове с шишковатыми наростами. И если с первыми требованиями читаури с горем пополам справлялись, то объяснить начисто лишенным проблесков сочувствия воинам принципы почесывания, поглаживания и обыкновенного сострадания, оказалось попросту невозможно.
Но однажды читаури повезло.
Сигюн они нашли среди выживших, после захвата очередного из миров. Её родители-асы, забравшиеся слишком далеко от родного дома, были убиты, а она сама была еще слишком мала, что бы оказать мало-мальски достойное сопротивление. Среди множества талантов, которые она могла бы получить в дар от родителей, ей достался всего один, вероятно, самый бесполезный и, возможно, самый страшный на войне – способность к эмпатии. Кто бы мог подумать, что именно благодаря нему, она оказалась столь ценной в глазах читаури.
Оглушенная гибелью родных, слишком потрясенная уничтожением целого мира, боль которого она ощущала всем своим существом, Сигюн нашла единственный выход – облачила себя в лёд, облачила себя в сталь, и, отрешившись от реальности, словно в полусне приступила к работе.
Глава 1
Она спустилась на землю этого мира за несколько часов до отлета, в надежде найти для своих питомцев что-нибудь вкусное. Давно, много-много веков назад читаури уничтожили обитавшие здесь народы, но сам мир не тронули – растения и минералы все еще представляли интерес даже для их развитой цивилизации.
Помня о непомерных аппетитах тестудов, читаури позволили ей взять грузовую повозку, и Сигюн, привычно опустив ладонь на один из рычагов, не спеша направилась вперед, наугад выбирая направление к неведомой цели. Мысли её были далеко.
Она чувствовала, как за спиной, запертые в загонах рептилии уже начинают тосковать по ней, впадая в хандру. А еще, она ощущала, как клокочет ярость в читаури – но чувствовала едва слышно, на самом краю сознания. Слишком мало в них было живого, и слишком чуждым это живое было для асиньи. Где-то под её ногами, глубоко в земле, еще сохранились кости тех, кто населял этот мир, и даже отзвуки их ушедших жизней Сигюн могла ухватить легче, чем эхо эмоций своих тюремщиков. Она летела вперед, все дальше от корабля, и все глубже проваливалась в собственную память и чужие мысли, когда сознание её накрыла боль. Обжигающая, нестерпимая, как самая горькая обида, отчего девушка невольно застонала, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Прошло полминуты, но боль и не думала исчезать, однако Сигюн, некогда пережившая смерть родителей и уничтожение десятка цивилизаций, сумела от неё отрешиться. Сердце билось как сумасшедшее, сжимаясь от страха не за себя – за другое живое существо, неведомым образом оказавшееся в этом мертвом мире. Живое существо… Мысленно она потянулась на зов, нащупывая невидимую нить, указывающую путь через страдание, и развернувшись в верную сторону, прибавила скорость.
Невозможно. Это было невозможно. Судьба, вероятно, посмеялась над ней, сыграла злую шутку. Но даже если глаза лгали, если разум был во власти злых чар, чувства Сигюн никогда не обманывали. Внутренне она так и пребывала в оцепенении, но внешне это ничуть не сказывалось – руки уже порхали над найденным телом: нащупывали пульс; касались лба, проверяя температуру; отирали кровь с ссадины на скуле.
Он был жив. И он вырос в Асгарде. Сигюн не сомневалась в этом ни секунды, шестым чувством ощущая ауру родного мира. Был ли он асом, она еще не знала – что-то неуловимое смущало её, не давая определенного ответа на данный вопрос. Волосы у незнакомца были чернее беззвездной ночи, а кожа оказалась бледной, будто он гораздо чаще бывал в тени, чем на солнце.
«Интересно, какого цвета у него глаза?»
Не считая многочисленных синяков и неглубоких порезов, он почти не пострадал, однако Сигюн прекрасно видела, как лихорадочно движутся зрачки под покровом век, как вертикальная морщина разрезала высокий лоб и как болезненно искривились губы. Чуть опустив внутренние барьеры, она на мгновение позволила себе прикоснуться к его сознанию – и отшатнулась, пораженная ненавистью, отчаянием, но больше всего – обидой, наполнявшей все его существо.
Больно, слишком больно.
Сигюн заплакала. Она не знала, плачет ли она о нём, или за него. Но здесь, в этом мертвом мире, это уже не имело значение. Впервые за много лет рядом был кто-то. Кто-то по-настоящему живой.
В изорванной, пыльной одежде, с ссадинами на лице, и спутанными волосами – он казался ей самым прекрасным существом во вселенной. Незнакомец был без сознания, и Сигюн уже знала, что это не обычный обморок, но в собственных силах не сомневалась. Если понадобится, она спустится к самой Хель, но вернет его к жизни. Прежде всего, следовало позаботиться о зельях и снадобьях, устроить его с комфортом, перевязать раны, обработать порезы… Девушка замерла, с трудом подавив желание расхохотаться. Кажется, после долгих лет бесконечных игр в прятки, безумие все же настигло её. Зелья? Снадобья? Где она отыщет их, в мертвом-то мире?
«На корабле читаури, - всхлипнуло сознание». Мысль, что ей придется вернуться туда, была невыносима. Раньше, живя словно в полусне, она сносила свое положение с терпением, более присущим мертвым. Теперь же, когда прошлое властно напомнило о себе неведомым странником с черными волосами, Сигюн особенно остро ощутила ужас своего положения.
- Ты совсем не пытаешься сделать мою жизнь легче, верно? – Прошептала девушка, и, протянув руку, осторожно убрала волосы с лица незнакомца. Кожа под пальцами была нежной и обжигала, но холодом или огнем, она так и не разобрала.
- Хотела бы знать, как ты попал сюда, и кто ты такой, но, по сути, это ведь совсем не важно. Главное, что ты здесь, и я совершенно не знаю, что с тобой делать. – Пальцы девушки скользнули по его лбу, пытаясь разгладить складку между бровями. Он словно почувствовал её сомнения – новая волна обиды захлестнула её с головой.
«Сколько раз ему говорили подобное? Сколько раз его обвиняли в крушении чужих надежд?». Сердце Сигюн сжалось. Что бы с ним не случилось в прошлом, он страдал, он был одинок, а о страдании и одиночестве она знала не понаслышке.
- Не в моих силах исправить прошлое, - выдохнула девушка, зажмурившись и обхватив ладонями его лицо, - но настоящее, здесь и сейчас, мне подвластно. И кто бы ты ни был, знай – я, Сигюн, всегда буду на твоей стороне, и никогда не потребую ничего взамен.
Она замерла, слушая, как медленно выравнивается его дыхание, как пропадает едва заметная дрожь. Волны ненависти утихли, усмиренные обещанием. Незнакомец все еще был без сознания, но обморок уже переходил в подобие глубокого сна.
Девушка медленно открыла глаза. Он улыбался. И её судьба была решена.
Глава 2
Страж-читаури впустил её на борт без единого звука. Начисто лишенный любопытства, он и не подумал проверить содержимое повозки – что еще могла найти тестудская нянька в этом мертвом мире, кроме выбеленных костей и перегнивших кореньев?
Собственная каморка Сигюн располагалась неподалеку от стойл, и из всей обстановки имела только низкую кровать и железную скамью, но большего девушке и не требовалась. Устроив незнакомца на тонком матрасе, она принялась за дело. Сперва нужно было избавить его от одежды - тут она столкнулась с первой же трудностью. Впрочем, после минутного колебания Сигюн обругала себя трусихой, и густо покраснев, все же справилась с поставленной задачей. Затем, следовало промыть и перевязать раны. К счастью, в местах незащищенных панцирем, тестуды имели очень нежную кожу, которую легко было поранить, поэтому у Сигюн имелся не только опыт перевязок, но и приличный запас снадобий и чистой ветоши, которую она и приспособила под бинты. Сравнение тонкого, изящного незнакомца со слоноподобным, неповоротливым созданием показалось столь нелепым, что девушка¸ не удержавшись, хихикнула. Впервые за последние несколько лет.
После своего появления в её жизни, это был уже второй подарок от асгардца – он заново учил её смеяться.
- Спасибо тебе, - прошептала Сигюн, легко касаясь его ран, - обещаю, я не подведу.
Ей потребовалось немало времени, что бы, наконец, удовлетвориться результатом. Закутанный в её одеяло, устроенный с наибольшим комфортом, который только был возможен в предоставленных условиях, незнакомец спал, и она уже знала, что сон этот был ответной реакцией на все, случившееся с ним там, откуда он прибыл. Его боль была слишком сильна, что бы жить с ней, и он не проснется, пока не изопьет её до дна, очистив собственную душу. Сигюн знала, о чем говорит. Ведь и сама она многие годы провела в полусне, и только теперь, встретив его, проснулась.
Но грезы наяву никогда не заменят полноценного отдыха. Измученная за день, она опустилась на пол у постели асгардца, и, положив голову на край кровати, закрыла глаза, мгновенно провалившись в сон.
Чужой сон.
Глава 3
Судя по росту, мальчику было лет десять, не больше. Он одет в белую рубашку, черные бриджи и зеленый жилет с серебряной вышивкой. А еще у него были бледная кожа и черные волосы, и хотя она видела его только со спины, Сигюн не сомневалась, кто перед ней.
Помещение, в котором они находились, заливало тусклое золотое сияние, освещавшее многочисленные постаменты с диковинными экспонатами на них. И пусть в реальной жизни она никогда здесь не бывала, странная логика сна безошибочно подсказывала Сигюн, что находятся они в трофейном хранилище Асгарда.
- Кто ты такая? - В голосе мальчика звучало легкое любопытство, явно недостаточное для того, что бы оторвать его от созерцания льдисто-голубого куба. – Кто ты такая, и как попала сюда?
- Меня зовут Сигюн, – ответа на второй вопрос она не знала, поэтому решила промолчать, и в воздухе повисла неловкая пауза. Мальчик не откликнулся, лишь чуть склонил голову, прислушиваясь к тишине.
- Как странно. Я же не знаю, как здесь оказался, откуда же знать тебе? Утром отец привел сюда меня и брата, и сказал, что однажды, один из нас станет правителем Асгарда. Но почему только один? Почему мы с Тором не можем править Асгардом вместе? Почему кто-то должен оказаться лишним? – Голос ребенка был полон сомнений и внутренних противоречий. Утренний разговор явно стал тем камушком, которому предстоит породить лавину, жертвой которой станут многие, очень многие, в том числе и он сам.
- Локи, - выдохнула Сигюн, вспоминая рассказы родителей о детях Одина. Услышав свое имя, мальчик, наконец, обернулся, и его взгляд кольнул Сигюн в самое сердце.
«Зеленые… Глаза у него - зеленые», подумала она, и это было единственной связной мыслью, возникшей в её голове, пока она разглядывала ребенка. Несомненно, перед ней стоял её незнакомец, которого она забрала с мертвой планеты, только сейчас он был совсем еще юным, и время, повернувшееся вспять, стерло с тонкого лица все следы страданий и пережитых горестей. Но уже сейчас Сигюн видела чуть заметные тени, метавшиеся в глубине изумрудных глаз.
- А если царем станет Тор? Отец говорит, что любит нас одинаково, но иногда, думая, что я не замечаю, он смотрит на меня с тревогой и даже сомнением, словно чего-то ждет. На Тора он никогда так не смотрит.
Взгляд самого мальчика стал печальным и задумчивым. Сигюн невольно потянулась навстречу, желая обнять и хоть как-то утешить, но в последнюю секунду заколебалась, не смея прикоснуться.
- Возможно, он разочарован тем, что я не похож на Тора. Но это же глупо, - настроение мальчика мгновенно переменилось, глаза заблестели снисходительной насмешкой, - глупо вести себя, как Тор, постоянно попадая в нелепые ситуации, из которых мне приходится его вытаскивать. Разве можно требовать от меня стать другим, если оставаясь прежним, я могу добиться гораздо большего? Отвечай же!
Неожиданное требование застало Сигюн врасплох, и она невольно отступила назад, встревоженная резкой сменой его настроения. Локи, скривив губы в улыбке, с кошачьей грацией шагнул следом. Несмотря на по-прежнему детский облик, ребенком он больше не казался.
- Как ты попала в мой сон, Сигюн? Ты казалась лишь плодом моего воображения, но теперь я вижу, что ошибался. Что тебе здесь нужно?
- Быть с тобой, - ответ слетел с губ быстрее, чем она успела его осознать, - утешить тебя, вернуть, вывести отсюда, защищать и оставаться рядом, сколько позволишь. Я боюсь за тебя, Локи.
Мальчик немного расслабился, и казалось, даже ей поверил. Закрыв глаза, он устало потер переносицу.
- Мне не выбраться. Я заперт здесь навечно, и даже если захочу вернуться… Мне не найти дороги.
На этот раз, Сигюн не колебалась. Она протянула руку, и мальчик, помедлив секунду, протянул в ответ свою, обжигая прикосновением…
… Тоскливое завывание тестудов, знаменующее начало нового дня, бесцеремонно вырвало Сигюн из объятий сна. Распахнув глаза, она резко вскинула голову, и тут же зашипела, понимая, что спать, сидя на каменном полу, было не слишком хорошей идеей. Затекшее на ночь тело повиновалось с явной неохотой, и девушка, вздохнув, переключила свое внимание на нечто более приятное. И это было третьим даром Локи, возможно, самым ценным – он подарил ей желание пробуждения. Жаль, что она не смогла отплатить ему тем же. Он все еще спал, но вид его был уже не столь пугающим. Большинство ссадин затянулось, дыхание было размеренным и тихим, и девушка позволила себе задержаться еще на мгновение – просто любуясь им и слушая, как он дышит.
В завываниях тестудов появились нотки нетерпения. Вздрогнув, Сигюн вскочила на ноги, спеша к остальным своим, пусть и менее миловидным, но нуждающимся в заботе подопечным. И только теперь заметила, что тонкие пальцы спящего Локи, как отголосок странного сна, осторожно сжимают её ладонь.
Глава 4
Днем пришлось работать за двоих, наверстывая упущенное, но Сигюн летала, как на крыльях. Размешивая неаппетитного вида варево, предназначенное тестудам, она, хотя и заподозрив прогрессирующее безумие, даже осмелилась чуть слышно замурлыкать полузабытую песенку, некогда услышанную от матери. К счастью, все свои обязанности она могла выполнять чисто автоматически, и голова, свободная от насущных дел, довольно быстро заполнилась мыслями о Локи.
Девушка старалась вспомнить все, что слышала о детях Одина, но сведений, к несчастью, было катастрофически мало. Когда её родители покинули Асгард, Сигюн была совсем маленькой, а новости до них доходили нескоро. Чаще всего, имя Локи упоминалось неотрывно от имени его брата, однако, если о Торе рассказывали немало славных историй, посвященных и ему одному, то о Локи обычно умалчивали, а если и упоминали, то лишь с определенной долей сомнения в голосе.
«Сомнения и тревоги, - вспомнила Сигюн, - они преследовали его с самого детства. Даже собственный отец не доверял ему до конца»
Кажется, ей потребуется терпение – много терпения – прежде чем Локи поверит ей окончательно. То, что он протянул ей руку, было обнадеживающим началом, и девушка была уверенна, что он в достаточной степени устал от одиночества, что бы попытаться получить нечто большее. Локи может целую вечность твердить, что ему никто не нужен, но без зрителя не обойтись даже богу.
В течение дня она несколько раз выкраивала время, что бы навестить его – асгардец продолжал спать, и Сигюн, сменив немногие оставшиеся повязки, прежде чем уйти, тихонько погладила его по волосам. Им предстоял долгий путь, но первый шаг они уже сделали вместе.
День выдался тяжелым – Сигюн потеряла двух своих подопечных. Читаури, положившие немало сил в очередном сражении, пришли пополнить боевые ресурсы, и девушка, отпирая стойло с молодняком, чувствовала себя особенно скверно: к обычной печали от расставания с питомцами примешивалась тревога за Локи. У пришедших не было ни единой причины заглядывать в её каморку, однако стоять рядом с ними, зная, что всего через несколько отсеков спит беззащитный и израненный принц, было особенно мучительно. Она не знала, что предприняли бы читаури, обнаружив незваного гостя, но добра от них давно не ждала, поэтому и вздохнула с облегчением, едва солдаты скрылись в коридорах.
Вечером, добравшись до своей комнаты, Сигюн заснула, едва закрыв глаза. А закрыв, открыла их уже в совершенно другом месте.
Единственным источником света здесь был плясавший в камине огонь, но разогнать поселившиеся в покоях тени, он был не в силах. Медленно привыкая к полумраку, Сигюн с интересом разглядывала место, в котором очутилась. Стены, сложенные из черного, с серебристыми прожилками камня, были слишком далеко от неё, что бы подробнее рассмотреть их структуру. Пол тоже был каменным, но почти полностью скрывался под темно-зеленым ковром с высоким ворсом. Позади себя она увидела огромные железные двери, запертые на несколько замков и для надежности перетянутые цепями. Напротив них, в стороне от камина, там, где сгустился мрак, девушка различила смутные контуры огромной кровати с задернутым пологом.
Сомнений не осталось – это была спальня Локи, и в кресле у камина, с серебряным кубком в руках, сидел её хозяин. В сторону Сигюн он даже не посмотрел.
- Ты исчезла, так и оставшись тайной. Тайной, которая больше мне не интересна. Сегодня я был в Ётунхейме. Я дрался с великанами, и наткнулся на загадку куда более забавную. Теперь, только мысли о ней и занимают меня. Уходи.
- Мне некуда идти, - просто ответила девушка, делая крохотный шажок навстречу. Ей совсем не понравился его тон – отрешенный и пустой, начисто лишенный эмоций. Теперь он был взрослым, таким же, как и в реальности. Холод, исходивший от него, заставлял её физически зябнуть, но она упрямо шла к своей цели. – Некуда, и не к кому. У меня никого нет, кроме тебя.
Локи, наконец, поднял на неё взгляд, и улыбнулся, только вот Сигюн улыбка совсем не понравилась.
- Кроме меня? А кто я, Сигюн? – он поднялся, осторожно опустив кубок на каминную полку. Его движения были изящны и выверены, он полностью владел собой, но девушка чувствовала, что его нарочитая уверенность была лишь маской, призванной прикрыть нарастающее отчаяние. В попытке успокоить, она взяла его за руку, и тут же отшатнулась, едва не разорвав пожатие. Кожу обожгло морозом, и Локи рассмеялся, заметив, как она задрожала.
- О, ты бы только видела себя, Сигюн. Столько паники и удивления в глазах: прекрасный принц оказался чудовищем, не достойным спасения. Может быть, именно этого ждал от меня Асгард - осознания собственной природы? – Рука, цепко сжимавшая её ладонь, заискрилась льдом, покрылась инеем. Холод пробирал девушку до костей, но она знала, что Локи хватается за неё не только в попытке испугать и причинить боль, но и в болезненной надежде. - Только какой природы? Кто же я, Сигюн?
Стиснув зубы, Сигюн потянулась навстречу, и сжала его ладонь обеими руками, чувствуя, как мороз поднимается к самому сердцу. Она смотрела ему в глаза.
- Ты – ледяной великан, Локи. И так уж сложилось, ётун, что без тебя моя жизнь лишится всякого смысла.
Холод исчез, и она склонила голову, целуя вновь потеплевшую ладонь. Асгардец сделал слабую попытку вырваться; девушка не позволила. Закрыв глаза, прижалась к его руке щекой, а затем, внезапно осознав, что только что заслужила это право, обняла Локи.
Стройное тело в её объятиях казалось каменным, но она не теряла надежды когда-нибудь отогреть его своим теплом.
- Мне хотелось бы сделать для тебя что-то хорошее, - тихо призналась Сигюн, - пожертвовать самым дорогим, или создать что-то неизмеримо прекрасное. Я буду работать над этим, обещаю. А пока, я клянусь тебе корнями Иггдрасиля, что никогда не причиню вреда, никогда не усомнюсь и не отвернусь от тебя, спущусь к Хель, если понадобится - подружусь с Ёрмунгандом и оседлаю Слейпнира; и даже если однажды меня не будет рядом – знай, что где-то далеко, на самом краю мироздания, я, Сигюн, думаю о тебе. Потому что я – твоя.
Минуту царило молчание, а затем, над ухом девушки раздался негромкий смешок.
«Если он опять начнет хохотать, я его убью» – вопреки всем своим обещаниям подумала она, и… обняла его еще крепче.
- Оседлаешь Слейпнира?
- Да.
- Правда?
- Если понадобится.
- О.
Локи, наконец, чуть расслабился, обратившись в существо из плоти и крови. Сигюн услышала, как размыкаются замки и с грохотом падают на пол цепи, открывая путь к свободе. Она неохотно разжала объятия и отступила, но ладони асгардца не выпустила. И, переплетя пальцы, потянула за собой, уверенно ориентируясь на тонкую полоску света, пробивающуюся из-за чуть приоткрывшихся дверей…
…Что-то случилось. Сколь ни мала была связь между ней и её питомцами, Сигюн отчетливо почувствовала нарастающую среди тестудов панику. Едва открыв глаза, она попыталась броситься к стойлам, но ноги не слушались её, подкосившись при первой же попытке подняться. Перед глазами плыло, но нарастающие визги не оставляли возможности выбора. Сцепив зубы, Сигюн медленно поднялась, и собрав волю в кулак, побрела на звуки.
Пол и стены загонов оказались покрыты инеем. Обычно, черепахоподобные рептилии не боялись холода, но сейчас спинным мозгом чувствовали неправильность происходящего, заставляющую их все сильнее нервничать. Ворвавшись к ним, запыхавшаяся Сигюн попыталась наладить подобие порядка – она увещевала самым ласковым голосом, гладила чешуйчатые морды, и щедрой рукой раздавала завалявшиеся в хранилищах вкусности. Что бы успокоить их, ей понадобился почти час, и только после этого она смогла, наконец, вернуться в свой отсек. Локи привычно спал, но в том, что он близок к пробуждению, Сигюн не сомневалась. Асгардец прорывается к реальности всеми силами, и отголоски его желаний уже касаются этого мира. Ётун, подумать только… Теперь она понимала причину всеобщего, пусть и скрытого, отчуждения и тревоги, в которых рос Локи, и ей было больно, что она не встретила его раньше, пока не стало еще слишком поздно. Сигюн не тешила себя мыслью, что сможет все исправить – она и не пыталась. Он дал ей надежду, и девушка готова была принять его таким, каков он есть.
В тот день она сняла последние повязки. Ран не осталось, все синяки исчезли без следа, и до окончательного возвращения теперь требовалось лишь немного времени. Сигюн знала, что ожидание не будет долгим. Не уверенна она была лишь в одном – сумеет ли пережить пробуждение Локи. Попытки вытащить его из мира грез стоили ей слишком много сил.
И если сегодня ночью он заморозил загоны, то кто знает, что случится, едва он откроет глаза?
Глава 5
Впервые в его сне был кто-то третий.
Чуть в стороне, у самого истока Биврёста, незнакомый Сигюн светловолосый мужчина методично колотил молотом по Радужному мосту.
- Твой брат? – задумчиво поинтересовалась она.
- Он не брат мне, - огрызнулся Локи. Немного взъерошенный, он стоял рядом, опираясь на жезл правителя Асгарда, и глядя на девушку недобрым, требовательным взглядом. – Почему ты не появилась раньше? Я ждал тебя, а ты не пришла, когда была так нужна мне, когда я остался один среди предателей. Почему ты появилась только сейчас?
Сигюн и сама задавалась подобным вопросом. Видимо, судьба у неё такая – приходить, когда уже слишком поздно. Локи был зол и печален, и она не знала, как успокоить его и вывести отсюда, заставив, наконец, пробудиться. Этот сон ей не нравился даже больше двух предыдущих.
- Локи, нам нужно уходить, - она сжала его тонкие пальцы, выводя из задумчивости. Раньше это всегда помогало. Сигюн вообще назойливо преследовала мысль, что к нему слишком редко прикасались, не обнимали, не гладили по волосам. И сколько бы она не убеждала себя, что при его внешности её предположение изначально абсурдно, уверенность в правильности её догадки с каждой секундой все возрастала. – Что бы не случилось, мы сможем с этим справиться или даже исправить. Только бы выбраться отсюда…
- Уйти? – беззвучно переспросил Локи, - мне, законному правителю Асгарда?
Радужный мост под ногами подозрительно дрогнул. Тор, активно работающий молотом, радостно взревев, удвоил усилия. Сигюн потеряла равновесие, но ётун резко дернул её к себе, удерживая на ногах. Девушка хотела было поблагодарить, но встретившись с ним взглядом, прикусила язык - зеленые глаза были холодными и пустыми. Локи отступил от девушки, воздвигая между ними невидимую стену, и всё больше отдаляясь, вырвал ладонь из судорожно вцепившихся в неё пальцев.
- Кто ты такая? Не порождение моего сознания, совсем нет. Как ты попала сюда? Что тебе нужно?
Очередной удар молота заставил Биврёст снова пошатнуться, и Сигюн попыталась ухватиться за Локи, но рука прошла насквозь – асгардец оказался иллюзией. Падение вышло неловким – девушка ушибла колени, и содрала кожу на ладонях. Глубоко вздохнув, она склонила голову, краем глаза следя за неторопливо приближающимся к ней трикстером.
- Меня зовут Сигюн, - выдохнула она, стараясь перекричать треск и грохот, с которым рушился Радужный мост, - и я живая, из плоти и крови. Каждую ночь я прихожу в твой сон, пытаясь понять тебя и вытащить отсюда, а ты сопротивляешься, что есть сил!
Она яростно ударила кулаком по покрытой трещинами поверхности. Трещин стало еще больше.
- Зачем?
- Ты должен вернуться. Найдешь иной путь, который, возможно, закончится чуточку лучше. Прошлое не преследует тебя – это ты одержим прошлым. Остановись сейчас – и…
- Нет, не об этом. - Раздраженно перебил Локи, - скажи, зачем ты здесь?
Раздался отчетливый хруст. Где-то за спиной, Тор уже предвкушал победу. Поднявшись, Сигюн вцепилась в запыленные одежды ётуна. На этот раз, он не исчез. Воздух вокруг наполнился тревожным, пронзительным визгом разрывающихся радужных нитей. Времени оставалось все меньше…
- Я здесь ради тебя, из-за тебя, во имя тебя! Ты дал мне надежду, асгардец. Я дам тебе жизнь. Мы встретимся далеко-далеко отсюда, там, где не будет ни асов, ни ётунов, и я встану за твоим плечом, прячась в тени и прикрывая тебе спину. Только дай мне немного времени – и я буду рядом, когда все остальные отвернутся и проклянут. Я буду верной, даже если предадут все остальные. И я останусь с тобой до конца, потому что если даже ты ничей, я, Сигюн - твоя.
Девушка замерла, ожидая ответа. И он пришел к ней, когда руки Локи осторожно легли поверх её ладоней.
И в это мгновение Биврёст был разрушен.
Взрывная волна откинула Сигюн в сторону, но она не обращала внимания на боль и кровь, текущую по лицу и рукам. Вскочив на ноги, она побежала туда, где секунду назад был Локи, хотя и знала, что опять окажется рядом слишком поздно.
Она видела его. Висящий над бездной, он о чем-то говорил с Тором, пытавшемся его вытянуть. Девушка уже знала, что попытка окажется тщетной.
Через мгновение, Локи улыбнулся. И разжал пальцы, падая в пустоту.
А Сигюн бросилась следом, оттолкнувшись от осколков Радужного моста, и наудачу раскинув руки. И прежде, чем тьма поглотила её, она успела коснуться кончиков его пальцев...
Глава 6
Он очнулся в лазарете, и рядом уже были читаури.
Локи никогда раньше их не видел, но хорошо помнил подробное описание внешности и нравов, встреченное в одной из отцовских книг.
Нет, не «отцовских». В книгах Одина.
Трикстер не помнил, как оказался здесь. Возможно, падая с Биврёста, он не смог отыскать поблизости ни одного из миров, и выбрал первый же подходящий для выживания объект, оказавшийся кораблем читаури. Место, в котором его нашли, подтверждало догадку: ему рассказали, что многослойная обшивка корабля в некоторых местах оплавилась, в других – промерзла насквозь, и только силовое поле позволяло им по-прежнему двигаться в межмировом пространстве. Судя по всему, он попал туда, уже не контролируя свою магию, что и привело, помимо прочего, к уничтожению в пепел всех внутренних перегородок, одного из рабов, и стада черепахоподобных тварей, которых местные разводили вместо боевых коней.
О трикстере заботились всеми силами. Читаури не знали, кто он такой, но проявление его силы явно их впечатлило. Хотя ран на Локи не обнаружили, в голове стоял странный туман, и несколько дней он отказывался говорить, лишь прислушиваясь и наблюдая за происходящим. Что-то засело занозой в сердце – что-то, помимо ненависти, тоски и обиды. Ему казалось, что пока он был в беспамятстве, его сознание отыскало ответ, однако очнувшись, он начисто обо всем позабыл. Остались только смутные образы: трофейное хранилище, его спальня, огонь в камине, рушащийся Биврёст… Память играла с ним злые шутки. Он метался по ночам, не в силах заснуть, до исступления вглядывался в себя, и почти впал в отчаяние, когда кое-что все-таки вспомнил.
«…далеко-далеко отсюда, там, где не будет ни асов, ни ётунов…»
Это было важно, очень важно, хотя он и не знал, почему. Пока не знал. Ответы должны быть именно там, в месте, где не будет ни асов, ни ётунов. Утром, дождавшись появления у его дверей читаури, Локи сообщил им свое имя, и сказал, куда хочет попасть.
К счастью, их стремления оказались схожими, и заключение союза не заставило себя долго ждать. Остальное было делом времени, и трикстер, скрипя зубами, набирался терпения, изматывая себя тренировками. Все это было рутиной, приближающей его к главной цели. Приближающей его к ответам. Ещё немного, и он окажется там, где не будет ни асов, ни ётунов. Ещё немного, и он окажется в Мидгарде.
Эпилог
За прошедшие дни мертвый мир ничуть не изменился. Далекие звезды, отстранено мерцающие в вышине, были теперь единственными спутниками Сигюн, но она была рада даже им – настолько мучительным казалось теперь одиночество. Раньше, до встречи с Локи, оно было привычным и умиротворяющим. Теперь же, познав тепло его рук, она готова была впасть в отчаяние. Что ж, значит, она повторяет его судьбу и в этом.
Последним, что Сигюн помнила, было падение с Радужного моста, которое должно было стать финальной точкой, последним аккордом на пути Локи к выздоровлению. Но вырвавшаяся из-под контроля магия привела к необратимым последствиям: зависнув между сном и явью, Сигюн могла навеки остаться в пустоте между мирами, однако в последнее мгновение, не иначе как чудом, попала в тот же мир, где некогда очутился Локи.
Она не знала, было ли это случайностью или единственно возможной попыткой спасения, которую предоставил ей трикстер, но вне зависимости от его намерений, была ему искренне благодарна.
На таком большом расстоянии её связь с Локи немного ослабла, но не разорвалась, и девушка знала, что его жизни ничто больше не угрожает. А со всем остальным они как-нибудь справятся. Даже блуждая по мертвому миру, она улыбалась, собирая высохшие ветки и корешки для костра. Кто знает, что еще приготовила ей судьба, внезапно расщедрившаяся на подарки. И пусть у Сигюн не было иных талантов, кроме эмпатии, и пусть по её венам не текла ётунская кровь, и, в отличие от Локи она не являлась могущественным магом, сердце подсказывало ей, что впереди всё будет хорошо, и она обязательно выберется и вернётся в Асгард. И будет искать, и ждать, пока не отыщутся среди миров следы того, кто подарил ей надежду. А когда она его найдет - встанет за плечом, и будет согревать своим теплом столько, сколько хватит сил и терпенья. Обнимет его, и скажет:
- Я Сигюн, и я – твоя.
А он уж пусть привыкает к этой мысли. Она потерпит. Она подождет. Впереди у них целая вечность, и когда-нибудь, они обязательно начнут проживать её вместе.
@темы: Джен, Гет, Фанфик, Персонажи: Локи, Персонажи: Сигюн
-
-
21.09.2012 в 13:27-
-
21.09.2012 в 16:31И Вам добрых дней и приятных ночей)
Замечательный текст, замечательное изобилие деталей. Живописно и красочно. Тема сновидений порадовала отдельно.
А мотив И я останусь с тобой до конца, потому что если даже ты ничей, я, Сигюн - твоя — это, наверное, лучшее, что есть в настроении этой пары.
ОТП-ОТП, словами не передать, какой.Maurimau, огромное спасибо!
-
-
21.09.2012 в 16:40Kota_Stoker, спасибо за пожелание!
Очень рада, что фик Вам понравился, мне хотелось, чтобы он приносил хорошие эмоции))
-
-
21.09.2012 в 17:05, Темная Башня в наших сердцах.Мне, как оголтелому шипперу, приносит только так
Ко мне можно на "ты", к слову)
-
-
21.09.2012 в 18:32я говорю спасибо, сэй…Спасибо тебе))
-
-
25.03.2013 в 09:03-
-
25.03.2013 в 12:04